Фаворит. Американская легенда - Страница 80

Отсутствие новостей о самом крупном событии года приводило газетчиков в растерянность. Сначала они писали все, что приходило на ум. Один выдумал «интервью с Сухарем», в котором конь открещивался от своего сводного дяди, Адмирала, который был на год младше. Журнал «Лайф» напечатал целую страницу фотографий с разными выражениями на морде Сухаря. Один заскучавший корреспондент решил засечь скорость Смита, когда тот шел по треку. По его словам, Смит делал в среднем полмили за 35 минут. Ветеран ипподрома, репортер Джон Ларднер, напечатал эту информацию. «Но это, – признал он, – не имеет никакого отношения к скачкам».

Газетчики Нью-Йорка назвали свой конфликт со Смитом «Битвой при Лонг-Айленде». Если Смит собирается хранить молчание, они поступят так же – они договорились не писать ни слова о Сухаре. Это был смелый поступок, но неверный. Рассерженные читатели подняли шум, и план провалился. Тогда они сплотились в группу под названием «Мы умные парни», создали сеть из репортеров и радиокомментаторов, чтобы застать тренировку Сухаря. Каждую минуту за Смитом следовал кто-то из них, и каждый репортер знал, где именно должен его караулить. Клокеры дежурили на ипподроме двадцать четыре часа в сутки, приветствуя друг друга вопросом: «Что ты узнал?» Их посты располагались концентрическими кругами вокруг конюшни 43, в основном они устраивали своеобразные насесты на деревьях. Они встречались на собраниях, чтобы обменяться информацией. Это была, как вспоминал один репортер, «легендарная шпионская эпопея».

Самым гениальным решением «умных парней» было послать разведчиков и найти людей, которые в прошлом стали свидетелями тренировок Смита. Они систематизировали всю найденную информацию и выяснили, что в 1937 году во время пребывания на Востоке Смита четыре раза заставали за тренировкой лошади в вечернее время. Хотя эта информация и не была чрезвычайно важной, репортерам удалось вычислить точное время, когда проводились эти тренировки: каждый раз лошадь тренировали в 8: 00. В ходе дальнейшего расследования репортеры откопали свидетельства того, что и в Бэй-Медоуз Смит дважды тайно выводил коня на тренировку, и снова оба раза вечером, в 8: 00. Так они выяснили магический час Смита.

Бесстрашный фанат вызвался проверить эту информацию. 17 мая он пробрался на трибуны и залез на крышу ипподрома. Затаившись в довольно опасном, но хорошо скрытом месте, он одной рукой держался за выступ крыши, а в другой сжимал секундомер и ждал. Луна освещала трек. Смельчак видел каждый столб на маршруте, в лунном свете казавшийся голубоватым.

Ровно в 8 часов появился Смит. Он прошел вдоль трибуны, проверяя, не затаился ли где-нибудь шпион. Никого не заметив, он направил луч фонаря на свою конюшню и дважды мигнул. Тут же из конюшни появился Сухарь с наездником на спине и легким галопом потрусил к дальнему повороту. Когда он ринулся вперед, наблюдатель включил секундомер. Сухарь проскакал вокруг ипподрома, потом сбавил скорость, перешел на шаг и вскоре вернулся в конюшню. Тайный наблюдатель нажал кнопку своего секундомера и ползком убрался с крыши.

На следующее утро газеты по всей стране напечатали зафиксированное время – результат был довольно слабым – и приписали его Сухарю. Ни одна газета не сообщила, при каких обстоятельствах были добыты эти сведения, будто лошадь вышла на тренировку в обычном режиме. Смит ничего не сказал.

На следующий день Смит вышел из конюшни, чтобы подсадить Полларда на лошадь, которая участвовала в скачках. Когда он стоял в паддоке, из толпы донесся голос какого-то репортера:

– Мистер Смит, а правда ли, что вы считаете 8: 00 вечера своим счастливым часом?

«В ответ Том, – писал довольный Джолли Роджер, – гневно проворчал что-то невразумительное».

В стане репортеров царило радостное оживление. «Счет: газетчики 1, Том Смит 0», – возвестил Джолли Роджер в «Сан-Франциско Кроникл».

Тогда Смит решил провести обходной маневр. Спустя несколько дней репортеры с удивлением увидели, что он выводит Сухаря на тренировку при свете дня. Он направлялся к тренировочному треку, который располагался в стороне от поворота к Жокей-клубу ипподрома. Даже если бы Джин Харлоу нагишом танцевала вокруг шестнадцатого столба, ложа прессы не опустела бы так быстро. Решив, что Смит сдался и победа уже у них в руках, «умные парни» похватали свои секундомеры, побежали из кабинок по запутанным переходам огромного здания ипподрома на парковку, набились в машины и помчались в сторону тренировочного трека. Выпрыгнув чуть ли не на ходу из машин, они поторопились занять места вдоль трека, где расселись, тяжело дыша и поздравляя друг друга с победой. Всматриваясь вдаль, они ждали, что сейчас появится Смит с Сухарем на поводу и сдастся, сложив оружие, как генерал Ли при Аппоматтоксе.

Время шло. Над пустым треком свистел ветер. Сухарь так и не появился. Смех постепенно стих.

К моменту, когда парни на тренировочном треке поняли, что их провели, все уже закончилось. Убедившись, что своим ложным маневром он опустошил трибуну клокеров и будки репортеров, Смит просто развернул Сухаря и провел тренировку на основном треке. Он обманул всех газетчиков и фанатов на ипподроме.

Зная, что второй раз проделать такой трюк не удастся, Смит предпринял самый остроумный шаг: он спрятался на самом видном месте. Его преследователи горели желанием застать его во время тренировки поздно вечером, перед рассветом и на тренировочном треке, а Смит запланировал тренировку на основном треке в дневное время, сразу после последнего забега. Он знал, что фанаты и репортеры ни за что не поверят, что он сделает что-то настолько очевидное, и не обратят на него внимания.