Фаворит. Американская легенда - Страница 127

К оглавлению

127

Когда сердце его стало слишком слабым, чтобы выдержать волнение во время забега, Ховард все равно приезжал к ипподрому, сидел в машине на парковке и слушал трансляцию по радио в своем «бьюике». На фото, которое считается последним в его жизни, он снят в круге победителей. После ипподрома Чарльз возвращался в Риджвуд, поближе к своим лошадям. В хорошую погоду он седлал Сухаря, и они вдвоем отправлялись гулять по холмам, теряясь где-то среди мамонтовых деревьев.

Утром 17 мая 1947 года Марсела встретилась с Чарльзом за завтраком и сказала, что его любимый жеребец умер, очевидно, от сердечного приступа, в сравнительно молодом возрасте. Ему было всего четырнадцать лет. Бывший веломеханик, чье сердце остановится тремя годами позже, был безутешен. «Я никогда и представить себе не мог, что старина Сухарь уйдет так скоро». Кто-то сообщил об этом Полларду, участвовавшему в клейминговых скачках в Саффолк-Даунсе. Ред вспомнил все прошедшие годы. «Кажется, это было только вчера», – сказал он.

Ховард перевез останки коня в тайное место где-то на ранчо. После того как Сухаря похоронили, старый коннозаводчик посадил над могилой молодой дубок. Ховард, человек решительно публичный, проводил своего любимца в последний путь без посторонних. Только сыновьям он указал место захоронения Сухаря, оставив дубок единственным опознавательным знаком. Это дерево по-прежнему растет где-то там, на калифорнийских холмах, где раньше было ранчо Риджвуд, и охраняет покой любимого коня Ховарда.

Благодарности
«Фото в стиле ню на службе науки»

Если бы вы вдруг оказались в квартале красных фонарей весной 1951 года и у вас нашлось бы четверть доллара, вы могли бы купить «Сэр! Журнал для мужчин» и прочесть историю под яркой обложкой. Это издание было невероятно странным гибридом – газетой с обнаженными красотками, которая тужится сойти за научный журнал. С точки зрения эротического искусства это был полный провал. Модель на фото в статье «Красотки Латинского квартала» щеголяла в наряде из четырех египетских фресок, одна из которых была на голове, и со стикини на сосках. В статье на обложке утверждалось, что тучные люди обычно довольно жизнерадостные и веселые, и фотографии обнаженной модели должны были подтвердить эту мысль. В другой статье, «Чистая наука раскрывает древние пороки», труд всей жизни профессора классики университета Чикаго превращали в дискуссию о том, как «древние греки вызвали бы зависть современных плейбоев». Но журнал каким-то образом выживал – во многом благодаря рекламе компаний, выпускающих бандажи против грыжи, и информации о распродаже фармацевтических товаров, например тридцатидневного запаса «натурального мужского гормона» в простой коричневой оберточной бумаге по 5 долларов.

«Сэр!» попал на мою полку, когда я напечатала в строке поисковика имя Джорджа Вульфа и система выдала мне этот журнал как соответствующий запросу. Я особой надежды не питала, но загадка, как совершенно не интересовавшийся порнографией и наукой жокей оказался в псевдонаучном порножурнале, меня заинтриговала. Я наскребла 2 с половиной доллара и заказала его на дом. Когда журнал пришел, я пролистала его и обнаружила между грыжевыми бандажами и веселыми женщинами богатый выбор деяний Мороженщика: поджог собственной сбруи, сон на крыше жокейской комнаты, скачки без штанов перед трибунами, заполненными поклонниками. Я позвонила старым друзьям Вульфа и спросила их о перечисленных историях. И они подтвердили все эти факты, и даже снабдили их деталями, которые пропустил автор статьи. В конечном итоге у журнала «Сэр!» нашлись и свои достоинства. Написание этой книги представляло для меня урок длиной в четыре года, в ходе которого я узнала, что история может скрываться в самых неожиданных местах. Я находила основную информацию в привычных источниках: газетах в библиотеке Конгресса и других архивах, официальных таблицах ипподромов, в томах по истории конного спорта, в журналах. Но те повествования, которые они предлагали, хотя и представляли интерес, все же были неполными. Личности моих героев, их сложные взаимоотношения, мотивы, страхи, мысли и секреты – все это ускользало, как и мелкие, но о многом говорящие подробности, которые придают историческим фигурам непосредственность и вызывают отклик в воображении читателя. Моих героев уже давно нет в живых, но я убеждена, что они оставили за собой хоть что-то. Я стала рыскать в интернете, по аукционам памятных вещей, в маленьких книжных магазинах, писала письма и помещала объявления с пометкой «требуется информация». Я сделала сотни звонков незнакомым людям в надежде, что кто-то или что-то сможет пролить свет на то, что считалось утраченным прошлым.

Эта история не была забыта. Она просто оказалась рассыпанной по всей Северной Америке, ее засунули в задние карманы штанов и в нижние ящики столов и комодов. Огромные объемы информации пришли из старых памятных вещей, в основном купленных мною, иногда позаимствованных у членов фанатичной секты коллекционеров. Некоторые вещи были плохим размещением средств (мне вспоминается пластинка в стиле диско, посвященная Сухарю), но большинство все же содержали какую-то ценную информацию, порой привносили нотку, которая придавала герою объемность, реалистичность. Иногда забытый анекдот или критическое замечание. В выцветших журналах и отсыревших газетах я находила редкие фотографии, длинные интервью с моими героями, их разговоры между собой и отчеты очевидцев о событиях в их жизнях. Личная жизнь моих героев и мир, в котором они жили, разворачивались на страницах десятков забытых автобиографий лошадников, начиная с победителя Кентукки Дерби 1913 года жокея Роско Гуз. На хрипящей аудиозаписи я слышала, как Джордж, сидевший на Сухаре в окружении ревущей от восторга толпы, обращается к Реду. А в ежегоднике жокейского профсоюза 1945 года, найденном в книжном магазинчике в Вирджинии, я выяснила подробности относительно Француза Холи и его выворачивающих наизнанку методах похудения. Я раскопала эти настольные игры с Сухарем в качестве героя, автомат для игры в пинбол, ведро для воды, открытки и рекламу с участием Сухаря на два сорта пива, два сорта апельсинов «Сухарь», виски, одну гостиницу, юмористический журнал, прачечную, химчистку и салон дамских шляпок. Я была единственным покупателем на аукционе за редкий фильм о матчевой скачке между Сухарем и Адмиралом, один из полудюжины скаковых фильмов и кинохроник, которые мне удалось получить.

127