Фаворит. Американская легенда - Страница 98

В Нью-Йорке, где владелец ипподрома лично «обрабатывал» Риддла, он напечатал требования коннозаводчика в виде формального контракта и отослал Ховарду. Тот взвыл, узнав о необычном старте. Потом позвал Смита. Тот обдумал положение и посоветовал владельцу потребовать, чтобы о старте оповещали колоколом, а не традиционным флажком, без помощников судьи. Жокеи, пояснил он, должны будут справиться со своими лошадьми без посторонней помощи. Ховард передал эти требования Вандербильту, и тот согласился. Контракт вернулся с внесенными изменениями. Ховард подписал его, приложив чек на 5 тысяч долларов.

С одной стороной все было улажено, осталось добиться одобрения у второй стороны. Вандербильт появился в апартаментах Риддла в одном из отелей Нью-Йорка, но хозяина там не оказалось – он отправился на вокзал, собираясь уехать в Филадельфию. Вандербильт прыгнул в такси и помчался через весь город к вокзалу Пенн-стейшн, где ему удалось догнать Риддла в тот момент, когда он садился в поезд. Риддл все еще колебался. Вандербильт настаивал на своем и отказывался пропустить Риддла в вагон, пока тот не подпишет бумаги. Риддл наконец сдался, и Вандербильт, к радости любителей конного спорта, вернулся в Мэриленд победителем. Пимлико Спешл, которую повсеместно называли скачкой столетия, была окончательно назначена на 1 ноября. На этот раз ничто не должно было ей помешать.

5 октября новость о заключении соглашения стала известна всем. Публика пришла в восторг. Поклонники скачек были потрясены тем, что Ховард согласился на старт вне стартовых ворот. Один из лошадников, по словам Одакса Майнор из «Нью-Йоркера», «поинтересовался, не забыл ли Риддл попросить привести еще и своих собственных судей». И все же во время переговоров Вандербильт заметил нечто странное: Ховард, который публично горько жаловался на требование Риддла стартовать с беговой дорожки, без посторонних выглядел весьма довольным. «Ховарду это нравилось, – вспоминал Вандербильт. – Он определенно был доволен».

Все дело было в Смите. И на этот раз у старого ковбоя был припрятан туз в рукаве. Все это время он втайне надеялся, что Риддл потребует начать скачку именно на беговой дорожке. По словам некоторых, он буквально советовал Ховарду выразить шумные протесты по этому поводу, а потом согласиться, чтобы никто не заподозрил, что рассчет именно на это. Все думали, что лучшее, на что может рассчитывать Смит, – что Сухарю удастся держаться ближе к Адмиралу на начальных этапах скачки. Но у Смита были более амбициозные планы. Сидя на сундуке с амуницией во время переговоров о матчевой скачке со своим другом Биллом Баком, он сделал странное замечание: «Я собираюсь так удивить парней, что они до конца жизни не забудут. Сухарь поведет скачку с самого старта».

Когда раздался телефонный звонок, Поллард лежал на больничной койке и болтал с Давидом Александером. Звонил Вульф, он хотел услышать мнение Полларда о предстоящей матчевой скачке. Мороженщик, как и все остальные, не был согласен со Смитом. Он думал, что Господь наделил Адмирала большей резвостью, чем Сухаря, и что победитель Тройной Короны неминуемо обойдет его с самого старта. И как ему провести эту скачку?

Ответ его удивил. Если Вульф прямо по сигналу «даст газу в пол», он, Поллард, обещает, что Сухарь еще до первого поворота «сделает» Адмирала. Поллард посоветовал Вульфу вырваться вперед на старте и следить за Адмиралом на противоположной прямой. «А когда жокей Адмирала, Куртсингер, пошлет коня в последний рывок перед финишной проволокой, – сказал Поллард, – сделай кое-что неожиданное и, наверное, беспрецедентное: дай ему догнать тебя».

Это был удивительный план. «Можешь назвать это лошадиной психологией, – объяснил Поллард Александеру. – Но когда какой-нибудь конь смотрит Сухарю прямо в глаза, тот несется как одержимый. Он может иногда бездельничать, если вырвался вперед, считая, что забег уже у него в кармане. Но когда задача усложняется, в нем просыпается бешеный азарт». Поллард был уверен, что, если Вульф даст Адмиралу возможность бросить ему вызов, Сухарь побежит быстрее и будет больше стараться, чем если Вульф станет удерживать лидерство на протяжении всего забега. «Сухарь – азартный игрок. Я это знаю». А дальше инструкции были очень простыми. Как только Адмирал нагонит Сухаря, «гони изо всех сил».

Весь их план был завязан на двух предпосылках, которые никто, кроме команды Сухаря, не признавал и не воспринимал всерьез: что Сухарь достаточно резв, чтобы обогнать Адмирала с самого старта, и что он достаточно азартен, чтобы отвоевать лидерство после того, как жокей позволит другому скакуну обойти его. Вульф быстро убедился в первом. Со вторым было сложнее. Поллард знал: то, что он просит друга сделать, идет вразрез с основными принципами верховой езды.

«Большинство жокеев посчитали бы, что я сошел с ума, – сказал Поллард Александеру после того, как повесил трубку. – Когда тебя догоняет лошадь, кажется логичным скакать изо всех сил, чтобы оставаться впереди. Это инстинкт. Говорю тебе: то, что я посоветовал Вульфу, очень трудно сделать». Если Поллард ошибался в Сухаре, такая стратегия приведет к тому, что Сухарь просто вручит победу Адмиралу. Но Вульф признавал, что его друг понимает коня лучше, чем он. Он рассматривал эту скачку с точки зрения Полларда, как проверку на стойкость, а он никогда не видел такого упорного и упрямого коня. «Сухарь – как стальная глыба. Цельный. Выносливый, – сказал он однажды. – У Адмирала есть резвость, отличная скорость… скорость, не имеющая себе равных. Но в нем нет азарта». А Сухарь… «ты можешь его убить, но он не сдастся».