Фаворит. Американская легенда - Страница 131

131

...

Интервью с Лорой Хилленбранд

Уильям Нэк более трех десятилетий освещает события на ипподромах. Сначала он работал в газете «Ньюсдей», издающейся на Лонг-Айленде, в пригороде Нью-Йорка, затем в журнале «Спортс Иллюстрейтед». Его перу принадлежит книга «Секретариат: создание чемпиона», биография обладателя Тройной Короны 1973 года. Как и Лора Хилленбранд, Нэк провел детство среди лошадей. Он учился искусству верховой езды, ухаживал за этими благородными животными, совершал прогулки верхом по окрестностям на лошадях стандартной породы и уже тогда начал интересоваться чистокровными скакунами. До поступления на факультет журналистики в Иллинойсский университет он провел одно лето, работая конюхом и грумом, садящимся на лошадь, чтобы остудить ее после окончания скачек в Арлингтон-парке, ипподроме на севере Чикаго. С Лорой их объединяет давний интерес к истории скачек чистокровных лошадей, в которой Сухарь и Секретариат заняли видное место, и писательство, ставшее делом всей их жизни.

Уильям Нэк: Как-то осенью 2000 года я делал покупки в одном из супермаркетов в Вашингтоне, когда мне неожиданно позвонил Эндрю Бейер, который делает репортажи о скачках для «Вашингтон Пост». В свое время он получил образование в Гарварде. «Я хочу прочитать тебе кое-что», – сказал Эндрю. Я оперся на кофемолку и приготовился его слушать. Он начал: «В детстве Тома Смита опекали индейцы. Они присматривали за ним, когда он пытался находить дорогу в бескрайней равнине и обходить стада диких мустангов. Он всегда был один, даже тогда, на исходе девятнадцатого столетия». Эндрю зачитал еще несколько эпизодов из жизни тренера Сухаря, причем иногда в повествовании звучали поэтические нотки. Закончив красивой метафорой «Его жизненный путь можно было сравнить с заснеженной дорогой, на которой проступали идеально четкие следы копыт», Эндрю выпалил: «Разве это не впечатляет?» Вот так я впервые познакомился с романом «Фаворит. Американская легенда». Вне всякого сомнения, ты создала целый мир и изобразила его необыкновенно эмоционально и трогательно. Где ты научилась писать и кто стал твоим литературным эталоном?

Лора Хилленбранд: Думаю, желание стать писательницей появилось у меня еще в детстве, летним днем, когда закрыли бассейн в нашем районе из-за того, что в него могла ударить молния. Я схватила полотенце и вышла на большое крыльцо, где кучкой стояли дети, пережидая грозу. Возле меня на пластиковом садовом стуле устроился какой-то незнакомец. Он вытащил иллюстрированную поэму «Мореплаватель» и предложил почитать ее вслух. Большинство детей убежали, остались всего двое или трое, не считая меня. Мы сидели на полу, поджав ноги по-турецки, и слушали. Меня настолько захватила история, что гроза, бушевавшая вокруг нас, казалось, стала ее частью. Когда я возвращалась домой, в моей голове все еще музыкой звенели слова поэмы. Я так никогда и не узнала, кто был тот человек, но навсегда запомнила тот день. В детстве я много читала и писала. Я на ходу сочиняла короткие рассказы, подражая стилю только что прочитанного произведения, и записывала их неразборчивым почерком в тетрадь. Потом вырывала страницы и прятала их в ящике письменного стола. При мысли, что кто-нибудь прочтет мои творения или узнает о моем желании стать писательницей, меня охватывал ужас. Все изменилось, когда я поступила в Кеньонский колледж, идеальное пристанище для тех, кто стремится научиться писать по-настоящему хорошо. Там работает женщина по имени Меган Макомбер, профессор английской филологии и блистательный, талантливый писатель. Как-то раз она отвела меня в сторонку и сказала, что литература – это то, чем я должна заниматься всю жизнь. Никто не говорил мне ничего подобного раньше, и ее слова оказали огромное влияние на мою дальнейшую судьбу. Я многому научилась у нее, в особенности тому, как правильно пользоваться родным языком. Она и поныне остается моим учителем и наставником. Меган стала одной из первых, кому я показала свою рукопись о Сухаре, и благодаря ее комментариям моя работа стала гораздо лучше. На вопрос, что я обычно читаю, я бы ответила, что предпочитаю произведения великих мастеров прошлого. Каждый современный писатель опирается на творческий опыт, доставшийся нам в наследство от классиков литературы. Они сформировали и обогатили язык, разнообразили типы и формы повествования. Я считаю, что на сегодняшний день никто из современных прозаиков и поэтов не может сравниться с ними по изяществу стиля и проникновенности изложения. Меня интересует как историческая, так и художественная литература. Полагаю, что самыми значительными произведениями, оказавшими влияние на всю мировую литературу, стали такие книги, как «Гордость и предубеждение» Джейн Остин, «Ангелы-убийцы» Майкла Шаары, «Прощай, оружие» и «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя, «Дом радости» Эдит Уортон, «Война и мир» и «Анна Каренина» Льва Толстого, «Армия мистера Линкольна» Брюса Каттона, «Великий Гэтсби» Фрэнсиса Скотта Фицджеральда и «Холодная гора» Чарльза Фрейзера. Если мне понравилась какая-то книга, я стараюсь перечитывать ее снова и снова. Например, роман «Гордость и предубеждение», который является для меня безупречным с точки зрения языка, я читала восемь раз и каждый раз открывала в нем что-то новое для себя.

Во время написания своей книги я перечитывала шедевр Шаары «Ангелы-убийцы», в котором нашла для себя источник вдохновения. Я поставила цель, которую осуществил в своей книге Шаара, а именно воспроизведение реальных исторических событий с помощью художественных средств романа. Его исторический роман наполнен вымышленными диалогами и сценами, а я рассказала правдивую историю, основываясь на документальных фактах и словах участников событий и очевидцев. Однако его книга – это блестящий образец того, как можно индивидуализировать персонажи и наделить их яркими чертами. Благодаря этому произведению я поняла, что при раскрытии образов нельзя упускать даже самые мелкие и незначительные детали, которые многое рассказывают о характере героев.

131