Фаворит. Американская легенда - Страница 11

Когда большие ипподромы закрывались, Смит вместе с другими работниками Ирвина загружался в вагоны и отправлялся в долгий путь. Они объезжали бесчисленные захолустные городки, останавливались только в крупных городах, таких как Канзас-Сити, и на железнодорожных развязках, таких как Ларами, Медисин-Боу и Шеридан в штате Вайоминг. Их маршрут пролегал и через индейские резервации. Ирвин обычно планировал свои визиты туда на следующий день после посещения этих мест правительственными чиновниками. Они должны были убедиться, что у обитателей резерваций водились деньги, чтобы делать ставки. По прибытии в город или резервацию Ирвин выводил лошадей из вагонов и без промедления вел их к ближайшей грунтовой дороге или на арену родео. Там он внедрял практически не дававшую сбоев систему для приема ставок. Ему без труда удавалось уговорить местных жителей посостязаться с его наездниками, а заодно сделать дополнительные ставки и согласиться на штраф за отказ от участия в размере 10 долларов. Чарли допускал к соревнованиям всех желающих без разбора, но в перерывах между ставками и забегами внимательно наблюдал за подготовкой местных лошадей. Если он полагал, что те смогут обойти его рысаков, то немедленно раскошеливался на штрафы за неявку и исчезал, зачастую «забывая» заплатить за гостиницу. В случае явного превосходства его питомцев над местными Ирвин убеждал их хозяев выложить все наличные, чтобы поставить на своих лошадей. Когда деньги заканчивались, он продолжал их обрабатывать до тех пор, пока они не проигрывали практически все, что имели, вплоть до попон. Как правило, лошади Чарли побеждали, и он, до нитки обобрав местное население, загонял лошадей обратно в вагоны и уезжал. Победитель Тройной Короны Джимми Джоунс, который начинал свою карьеру, состязаясь с лошадьми Ирвина, однажды упомянул, что «Ирвин мог с любого снять последнюю рубашку. В тот момент, когда человек получал деньги, Ирвин их у него отбирал. Пожалуй, его можно было назвать беззастенчивым вымогателем».

Такую жизнь с трудом выдерживали не только люди, но и лошади. За 60 долларов в месяц Смит ел и спал в конюшне, подковывал и подлечивал 54 лошади и при этом имел крайне сурового босса. Однажды у Ирвина по контракту работал жокей Пабло Мартинез. Вместо того чтобы получать деньги за каждый забег, он имел фиксированный оклад. Как-то раз Ирвин стащил беднягу Мартинеза прямо с больничной койки и заставил участвовать в скачках – только потому, что пожадничал заплатить штраф в 5 долларов за замену наездника. Несмотря на тяжелое воспаление легких, жокей каким-то чудом не только выжил, но и выиграл забег, а после, издавая сухие, свистящие хрипы, отправился назад в больницу.

Лошадям приходилось еще хуже. Ирвин набивал тридцать лошадей в один вагон на четыре двери. Как только животные прибывали к очередному месту проведения скачек, он выдергивал их из вагона и, не напоив и не дав возможности размяться, сразу заставлял работать. Расписание скачек было безжалостным. В то время полный календарь скачек для одной лошади предусматривал участие только в одних скачках за неделю. А кобылу по кличке Мисс Шайенн Ирвин, например, заявлял на скачки шестнадцать раз за двадцать один день. Другую несчастную он заставил бежать на скачках восемь дней подряд. Конкуренты, которые покупали у Чарли лошадей после скачек, иногда получали животных настолько измотанными, что бедолагам требовалась длительная передышка до полного восстановления сил. Ирвин процветал за счет бессовестной эксплуатации своих людей и животных. Он стал самым успешным тренером в стране, взвалив на лошадей непосильную нагрузку. Смит облегчал их страдания, лечил их травмы и болезни. И продолжал изучать их.

Как же мучительно для Смита было ухаживать за лошадьми, загнанными до изнеможения, и наблюдать за мужчинами и женщинами, владевшими столь необходимым и ценным ранее мастерством, которые должны были скакать по кругу перед зрителями, успевшими позабыть недавнее прошлое! Том и сам не раз стоял на ярком, празднично украшенном манеже, пускал лошадей вскачь, не задумываясь о том, что понапрасну растрачивает свои знания и силы.

Но Смит постепенно адаптировался. В его обязанности входила предстартовая подготовка лошадей к эстафетным бегам и матчевым скачкам. Просмотрев тысячи скачек, он пришел к выводу, что обычно побеждает лошадь, которая делает самый мощный рывок на старте. И он начал изобретать различные способы, чтобы научить лошадь как можно быстрее срываться с места. На тот момент эти знания помогали Ирвину держаться на плаву. Впоследствии они стали поистине бесценными.

Депрессия разрушила бизнес Ирвина. Поначалу, правда, было очень легко найти новых работников. Чтобы купить лошадей, он каждый год отправлялся в Чикаго. Вокзалы были переполнены безработными. Ирвин пополнял штат, просто забирая в вагон всех желающих найти работу. Однако все меньше и меньше людей посещало его шоу, поэтому выплачивать зарплату становилось все труднее и труднее. В конце концов деньги иссякли. Он клятвенно уверял своих работников, что оплатит их труд, но выполнить обещания не мог. Лошади Ирвина по-прежнему нуждались в уходе, поэтому Смит не спешил бросать работу. Его внимание привлекла одна из лошадей, полная развалина, по кличке Рыцарь.

У лошади была довольно богатая биография. В двадцатых годах Рыцарь находился на попечении Боба Роу, одного из темнокожих тренеров, которые были редкостью для этой местности. Боб хорошо знал ремесло, и Рыцарь стал грозой местных ипподромов, выиграв тридцать скачек и заработав 22 тысячи долларов. Он был кумиром темнокожей Тихуанской общины, которая в дни бегов Рыцаря устраивала пышные празднования. С возрастом жеребец сбавил скорость. В 1930 году его заявили на скачки с последующей продажей. Роу не хотелось с ним расставаться, и он рассчитывал, что на ветерана, отработавшего 150 состязаний, никто не будет претендовать. Но он просчитался. Ему было вдвойне обидно от осознания того, что тренер, купивший его лошадь, оказался белым. Роу был просто убит горем, а почитатели жеребца пришли в ярость. После того как Рыцарь перешел в другие руки, поползли слухи, что кто-то из его прежней жизни навел порчу на коня. Суеверный страх охватил покупателя, и у него сдали нервы. Он продал его, даже ни разу не выпустив на бега. Последующий владелец сразу выставил Рыцаря на ближайшие скачки с продажей.